Легенды о короле артуре в изобразительном искусстве. Бёрн-Джонс Эдуард

Легенды о короле артуре в изобразительном искусстве. Бёрн-Джонс Эдуард

Бёрн-Джонс Эдуард Картины и биография Эдуарда Бёрн-Джонса Бёрн-Джонс (Burne-Jones) Эдуард Коли (1833-1898), английский живописец, рисовальщик, мастер декоративно-прикладного искусства. Родился в Бирмингеме 28 августа 1833 в скромной семье столяра-рамочника. Принадлежал к младшему поколению прерафаэлитов. Стремясь к возрождению духовности и наивной поэзии средневекового и раннего ренессансного искусства, Бёрн-Джонс стилизовал формы своих произведений в духе итальянской живописи XV века. Декоративно-изощренные композиции Бёрн-Джонса на религиозные и мифологические сюжеты ("История Пигмалиона", 1869-1879, Бирмингем, Художественная галерея и городской музей; "Зеркало Венеры" 1872-1877, Лиссабон, Национальный музей старого искусства; "История Персея" после 1875, Штутгарт, Городское собрание; "Золотая лестница", 1876–1880, "Король Кофетуа и нищенка", 1880–1884, "Любовь среди руин", 1893, – все картины в Галерее Тейт, Лондон) отличаются чертами романтической взволнованности и идеализацииотличаются чертами романтической взволнованности и идеализации, гибким линейным ритмом, тяготением к орнаментальности. С 1853 года Берн-Джонс учится на богословском факультете в Экситер-колледже Оксфорда, но тяга к искусству оказалась сильнее, и с 18 года посещает студию живописи Данте Габриэла Россетти.

Между 1859 и 1873 годами Берн-Джонс совершает несколько путешествий в Италию, что позволяет ему лучше узнать творчество Мантеньи, Боттичелли и Микеланджело. Совершая поездку вместе с Джоном Рёскиным, убедившим живописца заняться копированием старых мастеров венецианской школы, Эдуард Берн-Джонс обновляет свою технику. В стиле художника с этих пор заметны признаки новых влияний, что в конце концов приносит ему славу и рыцарское звание, дарованное художнику как открывателю новой эпохи в искусстве.

В 1864 году он избран в члены Старого общества акварелистов. В 1877 году художник представляет свои произведения на первую выставку в галерее Гровнор и становится постоянным участником ее салонов вплоть до 1887 г.

Известность Берн-Джонса растет, выходя далеко за пределы Англии. В период царствования королевы Виктории британцы начинают все больше думать об имперской роли своей страны.

Эдуард Берн-Джонсс Снаряжение Персея 1885 Национальная галерея, ЛондонЭдуард Берн-Джонс Любовь среди руин 1893 Галерея Тейт, Лондон Эдуард Берн-Джонс Прикованная Андромеда 1885-1888, Частное собраниеЭдуард Берн-Джонс Пан и Психея 1870-1872 Эдуард Берн-Джонс Битва Персея с драконом 1878, Музей искусств, ШтутгартЭдуард Берн-Джонс Зловещая голова Медузы Горгоны, 1885 Возрастает интерес к античной литературе и к истории Древней Греции и Рима, а также к легендарному прошлому самой Британии. Эдвард Берн-Джонс становится мастером и античных и средневековых сцен, создавая работы, подобные серии "Пигмалион" или "Король Кофетуа и нищая девушка", в которых сквозит воспитательный мотив превосходства благородства души над земными богатствами. В 1882 году на Всемирной выставке в Париже Бёрн-Джонс вместе с Фредериком Лейтоном представляет Англию. В 1885 году Эвард Берн-Джонс избирается ассоциированным членом Королевской Академии Художеств.

Охотничьи угодья Купидонаа, 1885Последний сон короля Артура, 1881-1898Зеркало Венеры 1870-1876Колесо Фортуны 1875-1883Король Кофетуа и нищая, 1880-18844 Древо прощения 1881-1882Благовещенье 1876-1879Вифлеемская звезда 1887-1890Даная и медный замок 1888Мария Зэмбэко 1870 Шиповник. Спящая принцесса 1870-1890Афродита и Галатея 1868-1878Шиповник.

Заколдованный лес 1870-1890 В 1894 году Бёрн-Джонс получает титул баронета; приходит слава, увенчивая его наградами. Последние годы его жизни посвящены большим композициям на литературные темы. История движения прерафаэлитов закончилась вместе с творчеством Бёрна-Джонса, оставив мастерам XX века большое наследство благодаря возвышенной вере в искусство и творческим достижениям, изменившим отношение общества и художников к живописи, оформлению книги и декоративно-прикладному искусству. Живопись прерафаэлитов являет собой переход от романтизма к символизму начала ХХ столетия, который, может быть, правильнее было бы именовать неоромантизмом: он вновь открыл простор фантазии, устремлённости за пределы повседневности. Выполненные Бёрн-Джонсом для мастерских У. Морриса иллюстрации, эскизы гобеленов, мозаик, витражей, предметов декоративно-прикладного искусства способствовали возрождению английских художественных ремесел. Умер Бёрн-Джонс в Лондоне 17 июня 1898 года.

Искусство Франции. Парижские художники, скульпторы, архитекторы, мастера гравюры. История зарубежного искусства. От эпохи романского стиля и готики средневековья до современности. Изделия из металла На заказ - значки, медали. Свое производство.

Эдвард Коли Бёрн-Джонс
Имя при рождении:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Дата рождения:
Дата смерти:

Ошибка Lua в Модуль:Infocards на строке 164: attempt to perform arithmetic on local "unixDateOfDeath" (a nil value).

Место смерти:
Происхождение:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Подданство:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Гражданство:

Великобритания 22x20px Великобритания

Страна:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Жанр:
Учёба:
Стиль:
Покровители:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Влияние:
Влияние на:
Награды:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Звания:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Премии:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Сайт:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Подпись:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Э́двард Ко́ли Бёрн-Джонс (англ. Edward Coley Burne-Jones ; 28 августа , Бирмингем , Великобритания - 17 июня , Лондон , Великобритания) - близкий по духу к прерафаэлитам английский живописец и иллюстратор , один из наиболее видных представителей движения искусств и ремёсел . Широко известен своими витражами .

Ранние годы

Бёрн-Джонс получил начальное образование в бирмингемской Школе короля Эдварда. С года посещает вечерние курсы в правительственной школе дизайна. В году изучал теологию в Эксетер-колледже (Оксфордский университет). Здесь знакомится с Уильямом Моррисом , и оба, находясь под впечатлением картин прерафаэлитов , принимают решение отказаться от богословия ради живописи. Когда в 1856 году Данте Габриэл Россетти встречается с Уильямом Моррисом и Эдвардом Бёрн-Джонсом, это знакомство становится началом нового этапа в развитии движения прерафаэлитов.

Женитьба и семья

В 1856 Бёрн-Джонс обручился с Джорджианой (Джорджи) Макдональд (1840-1920), одной из сестёр Макдональд . Она училась на художницу, и была сестрой старого школьного друга Бёрн-Джонса. В 1860 году пара поженилась. Джорджиана занялась созданием гравюр по дереву и подружилась с Джордж Элиот . (Другая сестра Макдональд вышла замуж за художника Эдварда Пойнтера , вторая - за владельца металлургических предприятий Альфреда Болдуина и стала матерью премьер-министра Стэнли Болдуина , а третья - матерью Редьярда Киплинга . Таким образом, Киплинг и Болдуин были племянниками Бёрн-Джонса).

В 1867 году Бёрн-Джонс и его семья переехали в Гранж, дом 18-го века с большим садом в Фулеме . В течение 1870-х Бёрн-Джонс почти не выставлял своих работ, переживая остро-враждебные нападки прессы и страстный роман (описанный как «эмоциональная кульминация его жизни» ) с греческой моделью Марией Замбако , закончившийся её попыткой совершить самоубийство , бросившись в канал Регента . В эти тяжёлые годы Джорджиана стала близким другом Морриса, чья жена Джейн была влюблена в Россетти. Джорджи и Моррис могли быть влюблены друг в друга, но, если он и просил её оставить мужа, она отказала. В конце концов Бёрн-Джонсы, как и Моррисы, остались вместе, но Джорджи и Моррис были близки до конца жизни.

Их сын Филипп стал известным портретистом и умер в 1926 году. Их любимая дочь Маргарет (умерла в 1953 году) вышла замуж за Джона Вильяма Мэкейла (1850-1945), друга и биографа Морриса, профессора поэзии в Оксфорде в 1911-1916 годах. Их дети Анжела Фиркель и Денис Мэкеил стали писателями.

Награды

Живопись

В двадцатидвухлетнем возрасте Бёрн-Джонс открыл для себя «Смерть Артура » Томаса Мэлори , и до конца своей жизни он создавал полотна, посвящённые этим легендам. Красота и таинственность древних преданий пленили Бёрн-Джонса ещё и потому, что это были христианские предания, построенные на тематике битвы добра и зла, греха и спасения. Как многие другие современники, которые потеряли свою веру в Бога, Бёрн-Джонс сохранил веру в христианские добродетели, романтическую любовь, благородство. За два года до смерти он писал: «Поразительно, но эта история о Святом Граале всегда была в моих мыслях… Есть ли в мире что-нибудь столь же прекрасное?»

Бёрн-Джонс много рисует обнаженное мужское тело. Его картины почти плоскостны, в них нет ярко выраженной игры светотени. Он делает упор на линию, а колорит его работ очень часто золотисто-оранжевый. Детализация и излишний реализм прерафаэлитов нехарактерны для Бёрн-Джонса. Его герои очень статичны, их лица отрешены, а позы скорее напоминают изящные позы статуй. На картинах почти нет динамики, только созерцание.

Список картин

  • - - «Зачарованный Мерлин » / The Beguiling of Merlin. Картина была заказана меценатом и коллекционеров предметов искусств Фредериком Ричардсом Лейлэндом
  • - «Благовещение» / The Annunciation
  • - «Золотая лестница» / The Golden Stairs
  • - «Король Кофетуа и нищенка » / King Cophetua and the Beggar Maid
  • - - «Голова Горгоны» / The Baleful Head
  • - «Любовь среди руин» / Love Among the Ruins
  • - - «Книга цветов » / The Flower Book

Напишите отзыв о статье "Бёрн-Джонс, Эдвард"

Примечания

Литература

  • Бёрн-Джонс, Эдвард // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
  • Лоранс де Кар. Прерафаэлиты: Модернизм по-английски -М.: Астрель, 2002, с. 128 ISBN 5-271-02251-1.
  • Бодри Л. Бёрн-Джонс / Пер. Е. Боратынской. М., 1910.

Ссылки

  • (рус.)
  • (англ.)
  • (англ.)
  • (англ.)

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Бёрн-Джонс, Эдвард

– О, все, когда умирают, возвращаются за ним. Когда твоя душа кончает своё «томление» в очередном земном теле, в тот момент, когда она прощается с ним, она летит в свой настоящий Дом, и как бы «возвещает» о своём возвращении... И вот тогда, она оставляет эту «печать». Но после этого, она должна опять возвратиться обратно на плотную землю, чтобы уже навсегда проститься с тем, кем она была... и через год, сказав «последнее прощай», оттуда уйти... И вот тогда-то, эта свободная душа приходит сюда, чтобы слиться со своей оставленной частичкой и обрести покой, ожидая нового путешествия в «старый мир»...
Я не понимала тогда, о чём говорила Атенайс, просто это звучало очень красиво...
И только теперь, через много, много лет (уже давно впитав своей «изголодавшейся» душой знания моего удивительного мужа, Николая), просматривая сегодня для этой книги своё забавное прошлое, я с улыбкой вспомнила Атенайс, и, конечно же, поняла, что то, что она называла «отпечатком», было просто энергетическим всплеском, который происходит с каждым из нас в момент нашей смерти, и достигает именно того уровня, на который своим развитием сумел попасть умерший человек. А то, что Атенайс называла тогда «прощание» с тем, «кем она была», было ни что иное, как окончательное отделение всех имеющихся «тел» сущности от её мёртвого физического тела, чтобы она имела возможность теперь уже окончательно уйти, и там, на своём «этаже», слиться со своей недостающей частичкой, уровня развития которой она, по той или иной причине, не успела «достичь» живя на земле. И этот уход происходил именно через год.
Но всё это я понимаю сейчас, а тогда до этого было ещё очень далеко, и мне приходилось довольствоваться своим, совсем ещё детским, пониманием всего со мной происходящего, и своими, иногда ошибочными, а иногда и правильными, догадками...
– А на других «этажах» сущности тоже имеют такие же «отпечатки»? – заинтересованно спросила любознательная Стелла.
– Да, конечно имеют, только уже иные, – спокойно ответила Атенайс. – И не на всех «этажах» они так же приятны, как здесь... Особенно на одном...
– О, я знаю! Это, наверное «нижний»! Ой, надо обязательно туда пойти посмотреть! Это же так интересно! – уже опять довольно щебетала Стелла.
Было просто удивительно, с какой быстротой и лёгкостью она забывала всё, что ещё минуту назад её пугало или удивляло, и уже опять весело стремилась познать что-то для неё новое и неведомое.
– Прощайте, юные девы... Мне пора уходить. Да будет ваше счастье вечным... – торжественным голосом произнесла Атенайс.
И снова плавно взмахнула «крылатой» рукой, как бы указывая нам дорогу, и перед нами тут же побежала, уже знакомая, сияющая золотом дорожка...
А дивная женщина-птица снова тихо поплыла в своей воздушной сказочной ладье, опять готовая встречать и направлять новых, «ищущих себя» путешественников, терпеливо отбывая какой-то свой особый, нам непонятный, обет...
– Ну что? Куда пойдём, «юная дева»?.. – улыбнувшись спросила я свою маленькую подружку.
– А почему она нас так называла? – задумчиво спросила Стелла. – Ты думаешь, так говорили там, где она когда-то жила?
– Не знаю... Это было, наверное, очень давно, но она почему-то это помнит.
– Всё! Пошли дальше!.. – вдруг, будто очнувшись, воскликнула малышка.
На этот раз мы не пошли по так услужливо предлагаемой нам дорожке, а решили двигаться «своим путём», исследуя мир своими же силами, которых, как оказалось, у нас было не так уж и мало.
Мы двинулись к прозрачному, светящемуся золотом, горизонтальному «тоннелю», которых здесь было великое множество, и по которым постоянно, туда-сюда плавно двигались сущности.
– Это что, вроде земного поезда? – засмеявшись забавному сравнению, спросила я.
– Нет, не так это просто... – ответила Стелла. – Я в нём была, это как бы «поезд времени», если хочешь так его называть...
– Но ведь времени здесь нет? – удивилась я.
– Так-то оно так, но это разные места обитания сущностей... Тех, которые умерли тысячи лет назад, и тех, которые пришли только сейчас. Мне это бабушка показала. Это там я нашла Гарольда... Хочешь посмотреть?
Ну, конечно же, я хотела! И, казалось, ничто на свете не могло бы меня остановить! Эти потрясающие «шаги в неизвестное» будоражили моё и так уже слишком живое воображение и не давали спокойно жить, пока я, уже почти падая от усталости, но дико довольная увиденным, не возвращалась в своё «забытое» физическое тело, и не валилась спать, стараясь отдохнуть хотя бы час, чтобы зарядить свои окончательно «севшие» жизненные «батареи»...
Так, не останавливаясь, мы снова преспокойно продолжали своё маленькое путешествие, теперь уже покойно «плывя», повиснув в мягком, проникающем в каждую клеточку, убаюкивающем душу «тоннеле», с наслаждением наблюдая дивное перетекание друг через друга кем-то создаваемых, ослепительно красочных (наподобие Стеллиного) и очень разных «миров», которые то уплотнялись, то исчезали, оставляя за собой развевающиеся хвосты сверкающих дивными цветами радуг...
Неожиданно вся эта нежнейшая красота рассыпалась на сверкающие кусочки, и нам во всем своём великолепии открылся блистающий, умытый звёздной росой, грандиозный по своей красоте, мир...
У нас от неожиданности захватило дух...
– Ой, красоти-и-ще како-о-е!.. Ма-а-амочка моя!.. – выдохнула малышка.
У меня тоже от щемящего восторга перехватило дыхание и, вместо слов, вдруг захотелось плакать...
– А кто же здесь живёт?.. – Стелла дёрнула меня за руку. – Ну, как ты думаешь, кто здесь живёт?..
Я понятия не имела, кем могут быть счастливые обитатели подобного мира, но мне вдруг очень захотелось это узнать.
– Пошли! – решительно сказала я и потянула Стеллу за собой.
Нам открылся дивный пейзаж... Он был очень похож на земной и, в то же время, резко отличался. Вроде бы перед нами было настоящее изумрудно зелёное «земное» поле, поросшее сочной, очень высокой шелковистой травой, но в то же время я понимала, что это не земля, а что-то очень на неё похожее, но чересчур уж идеальное... ненастоящее. И на этом, слишком красивом, человеческими ступнями не тронутом, поле, будто красные капли крови, рассыпавшись по всей долине, насколько охватывал глаз, алели невиданные маки... Их огромные яркие чашечки тяжело колыхались, не выдерживая веса игриво садившихся на цветы, большущих, переливающихся хаосом сумасшедших красок, бриллиантовых бабочек... Странное фиолетовое небо полыхало дымкой золотистых облаков, время от времени освещаясь яркими лучами голубого солнца... Это был удивительно красивый, созданный чьей-то буйной фантазией и слепящий миллионами незнакомых оттенков, фантастический мир... А по этому миру шёл человек... Это была малюсенькая, хрупкая девочка, издали чем-то очень похожая на Стеллу. Мы буквально застыли, боясь нечаянно чем-то её спугнуть, но девочка, не обращая на нас никакого внимания, спокойно шла по зелёному полю, почти полностью скрывшись в сочной траве... а над её пушистой головкой клубился прозрачный, мерцающий звёздами, фиолетовый туман, создавая над ней дивный движущийся ореол. Её длинные, блестящие, фиолетовые волосы «вспыхивали» золотом, ласково перебираемые лёгким ветерком, который, играясь, время от времени шаловливо целовал её нежные, бледные щёчки. Малютка казалась очень необычной, и абсолютно спокойной...

Обри Бердслей (1872-1898). Английский художник-график XIX в.

Одной из наиболее известных работ Бердслея (хотя по мнению ряда специалистов, не самой удачной) считают серию иллюстраций и оформление подготовленное Дж. М. Дентом «Смерти Артура» Мэлори (1893-1894). Это издание было задумано как конкурентное проекту Уильяма Морриса «Возрождение английской книги» (которое осуществляло издательство «Kelmscott Press»). Оформленное Бердслеем издание содержало 21 крупную иллюстрацию и 585 заставок, буквиц, рамок и орнаментов. Хотя в первых главах заметно влияние известного английского художника конца XIX в. прерафаэлита Эдварда Берн-Джонса, Бердслей вскоре разработал собственный стиль «арт нуво» (art nouveau), характерными чертами которого стали четкая линия, абстрактные растительные орнаменты и контрастное соотношение черных и белых форм.

Еще более оригинальной была трактовка художником содержания книги. В его гравюрах рыцари, будто погруженные в летаргию и безжизненные или изнеженные, полностью пребывают под властью своих дам или под властью чар той или иной волшебницы. Вместо того чтобы прославлять романтическую куртуазность, Бердслей создал скорее сатиру на нее. К тому же его современников, викторианцев, не могли не шокировать изнеженные герои, обнаженные андрогинны, распутные сатиры и чувственные ангелы. Созданные им декоративные рамки для страниц более разнообразны, чем произведения Уильяма Морриса. В оформлении страниц Бердслей удачно подражал сложной роскоши средневековых рукописей, а заглавные буквицы и концовки глав очаровательны сами по себе и могут быть причислены к наиболее удачным его украшениям.

«Смерти Артура», Иллюстрации Обри Бердслея:


Эдвард Берн-Джонс (1833-1898). Английский художник XIX в., на протяжении своего творчества неоднократно обращался к артуровскому материалу.

Эдварда Берн-Джонса, как правило, связывают с периодом середины и заката «артуровского возрождения». Изможденные фигуры с его полотен, которые парят на фоне пейзажей, будто проступающих из снов, оказали немалое влияние на последующих художников. Манера Берн-Джонса стала едва ли не канонической для поздних викторианцев, таких как Эдвин Остин Эбби и Джон Уильям Уотерхауз. В еще большей мере это относится к книжным графикам, в особенности - к Обри Бердслею, Уолтеру Крейну и Артуру Рэкхему.

С артуровскими легендами Берн-Джонс познакомился в годы своего обучения в Оксфорде. Первым из литературных источников стала поэзия Теннисона, с которой его познакомил в 1853 г. его друг художник и поэт Уильям Моррис. В 1855 г. друзья вместе прочли «Смерть Артура» Мэлори. Своим увлечением Мэлори друзья заразили еще одного художника из среды прерафаэлитов, Данте Габриэля Россетти, который вместе с ними принял участие в проекте создания фресок для Дискуссионного Общества Оксфордского университета (1857). В рамках этого проекта Берн-Джонс создал эскиз, а затем - настенную роспись по нему «Смерть Мерлина». Его интерес к Теннисону вновь возродился в 1859 г. после встречи с Моррисом: Берн-Джонс написал ряд картин на темы артуровских легенд. К этому периоду относится его картина «Сэр Галахад» (Fogg Art Museum, Cambridge).

В последующие два десятилетия Берн-Джонс неоднократно возвращался как к текстам Теннисона, так и к произведению Мэлори. Мир невинной мечты в «Обмане Мерлина» (1875-1877, Lady Lever Art Gallery, Port Sunlight) приобрел несколько эротический оттенок; здесь Берн-Джонс попытался совместить идеи, почерпнутые из произведений Теннисона и из французских куртуазных романов.

В последние десятилетия жизни художника его интерес к артуровскому материалу только возрос. Альбом этюдов и записные книжки за 1885 г. (British Museum, London) содержат зарисовки и пространные записи, касающиеся артуровской геральдики. Впоследствии они были использованы при создании эскизов для произведений декоративно-прикладного искусства, таких как «Роттингетские витражи» (1886) и «Гобелены Стэнмор-холла» (1791-1894). Обе эти работы иллюстрируют поиски Святого Грааля. Берн-Джонсу были заказаны иллюстрации к элитному изданию «Смерти Артура» Мэлори, которое Уильям Моррис планировал выпустить в издательстве «Kelmscott Press». Выпуск томов был прекращен из-за смерти самого Морриса, однако Берн-Джонс создал фронтиспис и титульный лист для каждого из двух томов «Высшей истории Святого Грааля» Сибастиана Эвана (1898).

Последней работой художника, не завершенной из-за его смерти, стало живописное полотно «Артур на Аваллоне» (1880-1898, Museum of Art, Ponce, Puerto Rico). Сам Берн-Джонс полагал, что оно должно «стать суммой всех его идеалов в искусстве».


Эдвард Берн-Джонс.
«Артур на Аваллоне» (1880-1898, Museum of Art, Ponce, Puerto Rico).

(Картинку можно увеличить)

Уильям Моррис (1834-1896). Английский поэт, романист, график и дизайнер.

Четыре поэмы, написанные на артуровские темы, открывают первый и удостоившийся наиболее высоких похвал современников сборник стихов Морриса «Защита Гвиневеры и другие стихотворения» («Defence of Guenevre, and Other Poems», 1858). Эти поэмы, представляющие собой стихотворную реминисценцию ряда эпизодов из «Смерти Артура» Мэлори, сгруппированы по две: «Защита Гвиневеры» («Defence of Guenevre») и «Гробница Артура» («King Arthur"s Tomb») посвящены истории любви Ланселота и Гвиневеры, а более краткие «Сэр Галахад. рождественская мистерия» («Sir Galahad: A Christmas Mystery») и «Часовня в стране Лионесса» («Chapel in Lyoness») - поискам Грааля.

Как художник-иллюстратор Уильям Моррис рассматривал книгу как единое произведение искусства, в котором гармонично сочетаются все его элементы: шрифт, иллюстрации, поля, виньетки, рамки, заставки и буквицы, вплоть до расположения текста на странице, бумаги и переплета. Основным вкладом Морриса а «артуровское искусство» стало то влияние, какое он оказал на других художников. Моррис познакомил с произведениями Теннисона на артуровские темы своего близкого друга Эдварда Берн-Джонса, когда оба они учились в Оксфорде в 1853 г. В 1855 г. они вместе прочли «Смерть Артура» Мэлори, а в 1857 г. Моррис вслух читал этот эпос Берн-Джонсу и Данте Габриэлю Россетти, когда они все вместе работали в студии последнего. В набросках, разработанных Моррисом для произведений декоративного искусства (например, тканей и вышивок), он с успехом сочетал дизайн прерафаэлитов и артуровские мотивы. Моррис неизменно отдавал предпочтение Мэлори перед Теннисоном, и это оставило неизгладимый след на интерпретации артуровских легенд прерафаэлитами.

Артуровские легенды и мотивы весьма занимали Морриса, однако его кисти принадлежат лишь незаконченные наброски, такие как «Изольда на корабле» (1856), и лишь одна законченная акварель «Королева Гвиневера» (1858, Tate Gallery, London). Художник создал также одну из настенных фресок и потолочную фреску в большом проекте прерафаэлитов в Оксфорде (1857 г.) и руководил работами по созданию витражей в Данлопе (1862), для которых он разработал пять панелей. Принадлежащие ему фирмы (Morris Company Merton и Abbey Tapestry Works) спонсировали ряд артуровских проектов. Моррису принадлежит идея издания «Смерти Артура» с иллюстрациями Э. Берн-Джонса, которое предстояло выпустить в издательстве «Kelmscott Press»; весь роман Мэлори должен был выйти серией из восьми томов. Однако со смертью Морриса издание было прекращено.

Уильям Моррис (William Morris), текстильный дизайн:


Данте Габриэль Россетти (1828-1882). Английский художник XIX в.

Рыцарскими романами Средневековья Россетти заинтересовался еще в юности. Сюжет для первой своей картины на артуровскую тему «Гробница короля Артура» (частная коллекция) он придумал сам.

Следующим этапом его увлечения этой тематикой стало создание иллюстраций к проекту «Моксон-Теннисон»: Россетти сделал две иллюстрации к этому изданию. Позднее под влиянием Уильяма Морриса, в то время когда Моррис и его друг, художник Эдвард Берн-Джонс работали в его студии, Россетти увлекся Мэлори и стал вдохновителем проекта создания фресок для здания Дискуссионного Общества Оксфордского университета. Сюжеты для этих фресок были взяты из романа Мэлори. Согласно первоначальному плану, вкладом Россетти в этот проект должны были быть «Видение Ланселота о Святом Граале», «Ланселот в опочивальне королевы» и «Как сэр Галахад, сэр Борс и сэр Персеваль узрели Святой Грааль», однако две первые фрески известны только в набросках. Россетти также принимал участие в проекте Уильяма Морриса по созданию витражей на артуровские темы в Данлопе.

Поздние работы Россетти на артуровские темы представляют собой разработку уже использованных мотивов. Среди них «Как Грааль напитал сэра Галахада, сэра Борса и сэра Персеваля; но сестра сэра Персеваля умерла в пути» (1864, Birmingham City Gallery) и «Сэр Тристан и Изолда Прекрасная выпивают любовный напиток» (1867, Cecil Higgins Art Gallery, Бредфорд).

К концу 1860-х гг. Россетти задумал написание собственной Артурианы «Божий Грааль», которая так и не была завершена; к концу следующего десятилетия артуровские мотивы совершенно исчезли с его полотен.

Россетти оказал огромное влияние на «артуровское возрождение» в целом. Он побуждал браться за артуровские темы других художников, в том числе уже завоевавших известность, таких как Эдвард Берн-Джонс и Артур Хьюз. Его манеру обычно связывают с романтической гранью артуровской живописи. В стандартный викторианский репертуар Россетти привнес эротические и мистические мотивы.

Данте Габриэль Россетти (Dante Gabriel Rossetti), графика и живопись на артуровсую тему:

Начало пути

Английский живописец и мастер декоративно-прикладного искусства Эдвард Коли Берн-Джонс (1833-1898) родился в Бирмингеме в небогатой семье столяра-рамочника. Изначально Берн-Джон собирается посвятить жизнь Богу: с этой целью он поступает в Экситер-колледж Оксфорда и знакомится там с Уильямом Моррисом, поэтом и художником. Новая дружба переворачивает его жизнь. Общая страсть к искусству, увлечение средневековой историей и легендами, на которые столь богат был один из старейших городов Англии, впоследствии скажутся на творчестве Берн-Джонса. Орнаментальность его картин, их тщательно выверенная композиция и удлиненная, вытянутая, почти готическая вертикальная перспектива несут на себе печать средневекового духа.

Из статей авторитетного критика той эпохи Джона Рескина Берн-Джонс узнает о Братстве прерафаэлитов – группе молодых художников, провозгласивших своим идеалом простоту и искренность ранних итальянских мастеров. По их мнению, искусство было «идеальным» только до Рафаэля: после оно впало в манерничанье и изнемогало под тяжестью стереотипов и нежизнеспособных «образцовых» клише. Моделями прерафаэлитов становятся не античные статуи и слепки, а друзья, родственники, соседи. Колорит их картин не окрашен коричневыми тонами, как того требовала Академия, а искрится яркими, чистыми, свежими красками.

«Свадьба Психеи»

Берн-Джонс и Братство

Берн-Джонс проникается идеями Братства. Вместе с Моррисом они решают оставить богословие ради живописи. В 1856 молодые люди знакомятся с Данте Габриэлем Россетти, одним из лидеров Братства, и в том же году Берн-Джонс поступает на обучение к нему в мастерскую, где пропадает целыми днями. Со знакомства Берн-Джонса и Россетти в движении прерафаэлитов начинается новый этап. Поначалу Россетти все еще играет в Братстве первую скрипку, однако здоровье его постепенно ухудшается, и лидерство отходит к Берн-Джонсу.

Отныне упор делается на эстетизм и эротизм, стилизацию форм. Красота и художественный гений возводятся в культ, а круг тем вращается около Нового Завета и средневековых легенд. Формула Джона Китса — «красота есть единственная истина» — становится новым манифестом прерафаэлитов.

В своих художественных поисках Берн-Джонс обращается одновременно к религии (его влекут библейские сюжеты) и к литературе. Данте, Мэлори, Шекспир, средневековые легенды и рыцарские баллады – вот «ключ» к произведениям Берн-Джонса. Он пишет множество композиций на религиозные и мифологические темы, трактуя их в своем особом ключе.

«Артур на Аваллоне»

Композиции Берн-Джонса, помимо типичных для прерафаэлитов декоративной изощренности и романтической взволнованности, отличает плоскостность изображения, характерная, скорее, для средневековых икон и шпалер. Берн-Джонс отдает предпочтение более статике, нежели динамике; созерцанию, а не движению. Полотнам Берн-Джонса свойственна идеализация и эстетизация образов, отрешенность лиц и окостенелость похожих на статуи фигур.

Развитие стиля художника

В викторианскую эпоху искусство Соединенного Королевства встает перед необходимостью осмыслить имперскую роль своей страны. С этим связан рост интереса к наследию античности, к литературе и истории Британии, а также к ее легендам. В плеяде мастеров античных и средневековых сцен оказывается и Эдвард Берн-Джонс: в его «Пигмалионе» и «Короле Кофетуа» отчетливо прослеживается дидактика превосходства добродетелей души над земными богатствами.

«Сердце розы»

Берн-Джонс предпринимает несколько поездок в Италию, где ближе знакомится с творчеством художников итальянского высокого Возрождения: Мантенья, Боттичелли и Микеланджело производят на него неизгладимое впечатление. Под влиянием Рескина он начинает делать копии с полотен великих мастеров прошлого (особо Берн-Джонса влечет венецианская школа с ее пристальным вниманием к цвету и свету). Стиль и манера письма Берн-Джонса видоизменяются под воздействием этих путешествий.

Со временем Берн-Джонс проявляет все больший интерес к акварели (в 1864 того даже избирают в члены Старого общества акварелистов). Среди работ этого периода можно назвать два портрета Сидонии фон Бок и ее кузины Клары фон Девитц (в портретах заметны как ренессансные черты, так и влияние Россетти), а также композиции по мотивам баллады о Прекрасной Розамунде и королеве Элеоноре (к тем же сюжетам обращались и учитель Берн-Джонса, Россетти, и другой член Братства прерафаэлитов, Артур Хьюз).

«Любовь среди руин»

Годы сотрудничества с Уильямом Моррисом; прикладное искусство

Прерафаэлиты проповедовали новый взгляд не только на живопись, но и на декоративно-прикладное искусство. Типовым и бездушным промышленным изделиям они противопоставили искусно и с выдумкой созданные вручную вещи. В 1861 при поддержке Берн-Джонса Уильям Моррис открывает в Лондоне художественно-промышленную компанию. Фирма «Моррис, Маршалл, Фолкнер и Ко» во многом держится на плаву благодаря проектам и рисункам Берн-Джонса (его работы поспособствовали возрождению английских художественных ремесел). Вместе с Моррисом он выполняет эскизы витражей и керамики, шпалер и гобеленов, причем Берн-Джон обычно отвечает за человеческие фигуры, а Моррис – за орнаменты. В трактовке лиц и фигур Берн-Джонс стремится к законченности, эмоциональности, и в этом расходится с Моррисом, который выступает за усиление начала декоративного.

Имя Берн-Джонса много значит и для издательства «Келмскотт Пресс», еще одного детища Уильяма Морриса. Берн-Джонс делал рисунки и эскизы для книг (за орнаменты, шрифты и титульные листы отвечал Моррис), в частности, для самого известного проекта издательства: «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера.

Мировое признание

В 1877 у Берн-Джонса состоялась первая выставка, на которую тот представил семь картин. Работы были выставлены в лондонской галерее Гровнор. Вплоть до 1887 Берн-Джонс регулярно принимает участие в ее салонах.

В самом начале деятельности прерафаэлитов критики отнеслись к их работам более чем прохладно. Им не понравился намеренный реализм картин, зачастую неприглядный, и отрицание живописных канонов. Однако заступничество Джона Рескина спасло новаторов, и вскоре объединение художников уже снискало себе заслуженную славу. Со временем Берн-Джонс приобрел необычайную популярность даже за пределами Англии: в 1882 на Всемирной выставке в Париже ему выпала честь вместе с Фредериком Лейтоном представлять собственную страну.

«Шиповник. Спящая принцесса»

Композиции, на которых выверенное изящество поз сочеталось с отрешенными взглядами погруженных в себя героев, были одновременно выражением исконно английского духа и художественного новаторства. Работы Берн-Джонса сильно повлияли на таких живописцев, как Уильям Уотерхаус, Баям Шоу и Кэдоган Купер. Заметно его влияние на творчество Обри Бердслея и прочих художников-иллюстраторов 1890-х. Имя Эдварда Коли Берн-Джонса стало последней значимой вехой на пути перехода от романтизма к символизму начала 1900-х.

Текст: Екатерина Майорова

Эдвард Коли Бёрн-Джонс (28 августа 1833, Бирмингем, Великобритания - 17 июня 1898, Лондон, Великобритания) - близкий по духу к прерафаэлитам английский живописец и иллюстратор, один из наиболее видных представителей движения искусств и ремёсел. Широко известен своими витражами.

Бёрн-Джонс получил начальное образование в бирмингемской Школе короля Эдварда. С 1848 года посещает вечерние курсы в правительственной школе дизайна. В 1853 году изучал теологию в Эксетер-колледже (Оксфордский университет). Здесь знакомится с Уильямом Моррисом, и оба, находясь под впечатлением картин прерафаэлитов, принимают решение отказаться от богословия ради живописи. Когда в 1856 году Данте Габриэл Россетти встречается с Уильямом Моррисом и Эдвардом Бёрн-Джонсом, это знакомство становится началом нового этапа в развитии движения прерафаэлитов.

В 1856 Бёрн-Джонс обручился с Джорджианой (Джорджи) Макдональд (1840-1920), одной из сестёр Макдональд. Она училась на художницу, и была сестрой старого школьного друга Бёрн-Джонса. В 1860 году пара поженилась. Джорджиана занялась созданием гравюр по дереву и подружилась с Джордж Элиот. (Другая сестра Макдональд вышла замуж за художника Эдварда Пойнтера, вторая - за владельца металлургических предприятий Альфреда Болдуина и стала матерью премьер-министра Стэнли Болдуина, а третья - матерью Редьярда Киплинга. Таким образом, Киплинг и Болдуин были племянниками Бёрн-Джонса).

Джорджиана родила сына Филиппа в 1861 году. Второй сын, рождённый зимой 1864 года, когда Джорджиана болела скарлатиной, умер вскоре после рождения. Затем семья переехала в дом № 41 на Кенсингтон-сквер, и их дочь Маргарет родилась там в 1866 году.

В 1867 году Бёрн-Джонс и его семья переехали в Гранж, дом 18-го века с большим садом в Фулеме. В течение 1870-х Бёрн-Джонс почти не выставлял своих работ, переживая остро-враждебные нападки прессы и страстный роман (описанный как «эмоциональная кульминация его жизни») с греческой моделью Марией Замбако, закончившийся её попыткой совершить самоубийство, бросившись в канал Регента. В эти тяжёлые годы Джорджиана стала близким другом Морриса, чья жена Джейн была влюблена в Россетти. Джорджи и Моррис могли быть влюблены друг в друга, но, если он и просил её оставить мужа, она отказала. В конце концов Бёрн-Джонсы, как и Моррисы, остались вместе, но Джорджи и Моррис были близки до конца жизни.

Их сын Филипп стал известным портретистом и умер в 1926 году. Их любимая дочь Маргарет (умерла в 1953 году) вышла замуж за Джона Вильяма Мэкейла (1850-1945), друга и биографа Морриса, профессора поэзии в Оксфорде в 1911-1916 годах. Их дети Анжела Фиркель и Денис Мэкеил стали писателями.

Бёрн-Джонс получил Орден Почётного легиона за картину «Король Кофетуа и нищенка» (англ. King Cophetua and the Beggar Maid, 1884).

В 1894 году Бёрн-Джонс получает титул баронета.

В 1885 году Эвард Бёрн-Джонс избирается ассоциированным членом Королевской Академии Художеств, но в 1893 г. отказывается от этого звания.

В двадцатидвухлетнем возрасте Бёрн-Джонс открыл для себя «Смерть Артура» Томаса Мэлори, и до конца своей жизни он создавал полотна, посвящённые этим легендам. Красота и таинственность древних преданий пленили Бёрн-Джонса ещё и потому, что это были христианские предания, построенные на тематике битвы добра и зла, греха и спасения. Как многие другие современники, которые потеряли свою веру в Бога, Бёрн-Джонс сохранил веру в христианские добродетели, романтическую любовь, благородство. За два года до смерти он писал: «Поразительно, но эта история о Святом Граале всегда была в моих мыслях… Есть ли в мире что-нибудь столь же прекрасное?»

Бёрн-Джонс много рисует обнаженное мужское тело. Его картины почти плоскостны, в них нет ярко выраженной игры светотени. Он делает упор на линию, а колорит его работ очень часто золотисто-оранжевый. Детализация и излишний реализм прерафаэлитов нехарактерны для Бёрн-Джонса. Его герои очень статичны, их лица отрешены, а позы скорее напоминают изящные позы статуй. На картинах почти нет динамики, только созерцание.